|
Это было время, к которому еще больно прикасаться, ибо сразу же
наплывают печальной волной воспоминания о самых счастливых временах,
когда жизнь моя была еще «в полноте», когда живы были мои родители.
Личная жизнь моя московская в ту пору складывалась неважно. Причин
тому много, и все они во мне. Горевали родители мои, ощущая мою
жизнь издалека, из кубанского хутора, не зная, как и чем мне помочь.
И вот в один из моих приездов, узнав о том, что я «стал на правый
клирос» и тем самым как бы продолжил фамильную линию, собрались они
с духом и решили дать мне свое родительское благословение.
Отец передал семейную святыню – древнее латунное распятие с ангелами
над распятым Спасителем – то, к которому в самые роковые для нашей
семьи дни были обращены его молитвы.
А мама – небольшую икону с двумя изображенными в полный рост
святыми. Икона была по крайней мере XIX века, хорошего, тонкого
письма и отлично сохранившаяся. Насколько я смог тогда понять, икона
эта была из храма Петра и Павла нашего родного села Лыково. Дело в
том, что мой дед Василий после разрушения храма в начале 1930-х
организовал в своей хате молитвенный дом, просуществовавший до
середины сороковых годов, и часть икон из храма в нем сохранилась.
Вглядываться в иконы мне тогда не пристало – сработала привычка,
выработанная с самого детства, – не рассматривать икону, как
фотографию, и поэтому я воспринял святых на иконе как святых
апостолов Петра и Павла.
Так в середине 1970-х с родительским благословением вернулся я в
Москву, в комнату на Кутузовском проспекте, которую в ту пору
снимал. Тут можно заметить, что тогда я страдал болезнью суставов
ног: и стояние, и ходьба доставляли мне большие мучения.
И пошла дальше жизнь своим чередом. Университет дал мне жилье –
небольшую комнату в коммунальной квартире. Вскоре я женился, болезнь
моя постепенно излечилась, родились дети, в 79-м получил
государственную, по тем временам большую квартиру, и икона обрела
свое место в детской комнате...
В 1991-м в конце марта ушла из жизни моя мама Пелагея Павловна,
незадолго до своей кончины благословившая меня на путь
священнослужения...
Чтобы хоть как-то заглушить боль утраты, в память о матери своей, с
упованием на милость и помощь Божию, взялся я за восстановление
храма мученицы Татианы в МГУ.
На своем рабочем месте в университете сделал молитвенный угол, в
котором на долгое время обрела себе место та самая икона, которой
пятнадцать лет назад благословила меня моя мама.
В 2004-м на праздник Петра и Павла решил я принести в храм
Живоначальной Троицы, что в Троицком-Голенищеве, где я нес
послушание алтарника, свою икону.
Всенощное бдение совершал отец Максим Шиткин. Батюшка молодой и
досужий, сам пишущий иконы. Он с интересом рассмотрел икону и выдал:
на ней были лики не апостолов Петра и Павла, а святителей Митрофана
и Тихона Воронежских!
Для меня это было как гром с ясного неба! Стыд и срам за то, что за
тридцать лет не рассмотрел святых земли, на которой родился! И
радость, что обрел икону, опять же «своих» святых...
В августе 2006 года я приехал в Воронеж. Меня определили
ставленником в Покровский собор, вскоре рукоположили, и все это
время я находился рядом со святителем Митрофаном, с его святыми
мощами.
И сейчас распятие и икона – родительское благословение со мной, в
Костомаровском женском монастыре, где я служу штатным священником.
Священник
Николай РЕЗНИЧЕНКО |
