"ОБРАЗ"

ОДУХОТВОРЕНИЕ ПОЛА

Уже неоднократно говори­лось о разрушающем воздей­ствии программы «планирования семьи» (РАПС). Под угрозой уже не святость брака, а основы се­мьи. Псевдонаучная риторика этой программы застилает глаза многим родителям и педа­гогам. Происходит дискре­дитация любви, выхолащи­вание духовной сущности пола, и в результате - апо­логия примитивных физио­логических инстинктов.

Что можно этому проти­вопоставить? Восстанов­ление традиции, право­славной традиции, с одной стороны, с другой, фило­софское изучение проблем пола, семьи, брака. Помо­жет в этом отечественная философская традиция, в которой уделялось доста­точно большое внимание этим важным для бытия человека вопросам. Рус­ские философы не «плани­рованием семьи» занима­лись, а постигали само су­щество, духовный смысл любви. Обратимся к взгля­дам выдающегося русско­го мыслителя В.В.Розано­ва, чьи воззрения на эти проблемы могут стать ре­альной (интеллектуальной и духовной) альтернативой современным либераль­ным представлениям на этот счет.

В. В. Розанов обладал живым чувством святости природного начала человека. Им был раскрыт сокровенный смысл таких поня­тий как «любовь», «брак», жен­ственность». Розанов, через при­влечение внимания к физиологи­ческим аспектам жизни, спосо­бен «приближать Небеса», пока­зывая в обычных природных и житейских ситуациях действие светоносных, нетварных начал. Глубочайший дар видеть религи­озное как реальное, преломлен­ное в быту, природе, теле, семье - выдающееся качество русско­го философа.

По сути, это и есть истинно православное мирочувствие, со­гласно которому именно в мате­риальном воплощается Боже­ственное Слово, Сын Божий, Иисус Христос. Человек обрета­ет во Христе, воплотившимся в человека, полноту бытия. Веч­ность дарована человеку имение тем, что Бог умалился, воплотил­ся, вошел в смертность и конеч­ность.

Господь показал высочайший смысл тварного начала бытия, высветил глубочайшее значение материи, плоти, тела, быта. Ма­нихейство - неведение о священ­ном в материи; материя здесь мыслится как зло, как зло абсо­лютное, подлежащее искорене­нию и уничтожению. Но разве мог Бог воплотиться в то, что не от Бога. И «как бы человек пришел к Богу, - спрашивает св. Ириней Лионский,- если бы Бог не при­шел к человеку?» Материя содержит семя зла, тления, смерти; но сама по себе, в своей сущности она также свята и непорочна, как свято и непорочно все, сотворен­ное Господом. И падшая материя достойна благословения, одухот­ворения и преображения.

Всякая борьба с мате­рий, как с источником зла - неверие и иконоборство. Не только Господь вопло­тился в «материю», но и духоносные образы свя­тых изображаются на хол­сте краской, то есть мате­риально. Для иконоборца - это «язычество», для хри­стианина - высший смысл материи, как элемента Бо­жественного домострои­тельства, как того духов­ного материала, из которо­го сотканы наши телеса и весь природный мир.

В небольшой статье Розанова «Семя и жизнь» выявлены наиболее значи­мые проблемы человечес­кого существования. В ней говорится о жизни. Ро­занов обращает внимание на то, «что имя «Ева» зна­чит «женщина» и «жизнь» одновременно. Способ­ность давать жизнь - вот сверхприродная тайна, по­стичь которую можно лишь религиозно всматриваясь в мироздание. Тонко-интимные моменты «ча­дорождения» приобретают у Ро­занова высоко-духовное звуча­ние. Важно видеть как «пол» свя­зан с религиозностью, с Богом. Только два взгляда возможны на событие рождения. Или это - ес­тественно-природный биологи­ческий акт, или - чудо и тайна, которая потрясает, и перед кото­рой склоняют голову мудрые мира сего. Розанов говорит: «сей­час и здесь, стоя лицом перед кардинальною тайной мира, пе­ред труднейшей его задачей и вместе - задачей самой высокой по предмету сюда замешанному (человек), мы будем «мнить мир с Богом», но с «Богом» именно отсюда начиная, здесь и впервые Его непосредственно, субъек­тивно, в таинственном материн­стве ощущая».

«Таинственное материнство»- глубокое определение. Физиологизм закрыл духовные очи мно­гим людям нашего времени; о Тайне даже не может быть речи в век «Просвещения». Розанов смело вторгается в сферу при­митивных животных воззрений на жизнь. Он как бы видит освящение Боже­ственным светом темных сторон нашего греховного естества. Русский философ темное делает светлым; РАПС, наоборот, свет­лое делает темным. «Прольем религию в самый пол: - говорит Розанов в другой статье «Жен­щина перед великою задачею»,- ощущение высокого и чистого, что уже сейчас мы соединяем с религиозным отношением, вне­сем это ощущение в его незагрязнености и святости в самый пульс своего бытия, кажущуюся «животную» его часть - и мы вы­селимся изнутри себя, религия брызнет из крови нашей».

Чудо появления в мир име­ет у Розанова глубокий философ­ский и духовный смысл. По его определению, младенец - это «выявленная мысль Божья». Вот оно, свершившееся величайшее чудо: из ничего нечто, из небы­тия в бытие. Как это может быть естественным, как физиологичес­ки можно объяснить этот таин­ственный процесс перехода из одного плана бытия в другой. Ра­циональное мировосприятие лишь констатирует процесс вне­шний, констатирует лишь факт: сам же глубинный акт чадородия - внутриутробное созревание и выхождение на свет Божий - ос­тается в тени.

Созерцание младенца уже одно способно пробудить нашу мысль к осознанию того, что ис­точники жизни «не от мира сего». Здесь Розанов обращается к До­стоевскому: «Бог взял семена из миров иных и насадил сад свой: оттого и начала жизни постигнуть нельзя: но все, что живет, - живет ощущением касания своего таинственным мирам иным». Не нужны здесь никакие рассужде­ния, лишь сердечное прикасание к явившемуся в мир чуду, вызы­вает глубокое душевное волне­ние в нас, граничащее с потря­сением. «Младенец и в нас про­буждает чувство этих только что им оставленных миров, коих све­жесть, яркость, а также и свя­тость он несет на губках своих, на без лукавых глазах; и, бросая всякое дело, мы к нему броса­емся» - заключает Розанов.

Невинность младенца - то что умиляет и смягчает самые жес­токосердные сердца, - знак непо­рочности и святости того мира, из которого он прибыл. Ребенок, - этот островок безгрешности в нашей жизни, - очень скоро, по мере роста, заражается ядови­тыми испарениями не преобра­женного мира. Нужно ловить те благодатные краткие мгновения, чтобы хоть на малое время уви­деть, то, чего уже не бывает во взрослом мире греха и преступ­лений. Вот почему слезы начи­нают литься из глаз заскорузлых взрослых грешников, когда они видят новорожденного. Вот оно «Царствие Небесное» из гори­зонта неземных далей, спусти­лось в порочный мир, и здесь, из детской колыбельки освяща­ет темные лики взрослого мира своим неземным сиянием без­грешности.

Наше внимание Розанов привлекает к духовному аспек­ту деторождения. Если есть по­добное отношение к деторожде­нию, то о каких абортах, остав­ленных, убитых, подкинутых младенцах, о детдомах и детс­ких колониях, детской проститу­ции, преступности и наркомании можно говорить? Социальные проблемы возникают тогда, ког­да на рождение смотрят не как на чудо, а как на тяжкий физио­логический процесс с последу­ющими социальными тяготами.

Утрата духовного видения мира («Рече безумен в сердце своем, несть Бог») приводит, в конце концов, и к социальным бедам. Связь очевидна и опреде­ленна. Мать, которая соприкос­нулась в своем младенце с «ми­рами иными» будет любить чадо свое не только в силу «материн­ского инстинкта», не по социаль­ному принуждению. Она будет питать истинно любовные отно­шения к ребенку, и в силу этого организует такую систему воспи­тания, в которой просто невоз­можны патологии, возникающие в том случае, если на ребенка смотрят только биологически.

Женщине в ношении плода, в акте рождения открывается многое «Кто же не наблюдал, - говорит Розанов, что поднима­ясь из «девушки» в «жену», вся­кая женщина почему-то и как-то, но становится религиознее; что «роженица» после великого тру­да и страдания высвечивает ка­кою-то явно новою, святою вла­гою теперь лучащихся глаз». Здесь корень вещей, исток жи­вого бытия, по сути, таинство по­явления живой материи. «Тут, и никогда еще, - продолжает Ро­занов, - еще нигде, - хоть на се­кунду, но соединяются «пупови­ною» земля и таинственное, не астрономическое, небо: ибо ого­нек новой, тут зажигаемой жиз­ни - «не от сего мира», он «в сти­хии» ниспадает, но сам вовсе не из «стихии», а откуда-то и тоже не от астрономических «звездо­чек», от каких-то лилейных час­тей мира». Мир не хочет быть плоским и ясным - говорит рус­ский философ. Рождение и смерть - вот два духовных на­чала бытия: выявленность в свет и сокрытость в потаенное.

Разрушение любви - так мож­но охарактеризовать деятель­ность современных организато­ров семейного счастья на аме­риканский лад. Написанное Ро­зановым сто лет назад, имеет прямое отношение к настояще­му. Опора на традиции отече­ственной мысли в деле защиты русской семьи, русского дет­ства, русской жизни сегодня крайне необходима.

Кандидат философских наук В. В. Варава
 

© Издание Воронежской Православной Духовной семинарии