|
Серафимов служка — под этим именем известен Николай
Александрович Мотовилов (1809–1879). Он был в теснейшей духовной
связи не только с преподобным Серафимом Саровским, но и со
святителем Антонием Воронежским.
В
Задонске и Воронеже Мотовилову довелось пережить не меньше, чем в
Дивееве и Сарове. Здесь в общении со святителем Антонием ярко
раскрылась богоизбранность его необыкновенной личности. Обе эти
линии его жизни — дивеевская и воронежская — мистически сливались во
что-то единое…
Николай Александрович был патриотом России. Он не только переживал
за судьбы России и Православия в Крымской войне, но и пытался помочь
своим посильным участием, а главное — передал в осажденный
Севастополь благословение преподобного Серафима — икону Божией
Матери «Радость всех радостей».
Жизнь Мотовилова была мистически тесно связана с главными событиями
Крымской войны. В своих записках он свидетельствует о том, что
события в Севастополе стали его личным переживанием. Притом связаны
они были — очевидно, после поднесения государю иконы «Радость всех
радостей» — со старцем Серафимом. В пророческих снах Мотовилова не
раз сливались воедино три имени: его собственное, преподобного
Серафима и государя Николая Павловича. Вот как описывает он свой
чудный сон: «В ночь с 27 на 28 августа я такою тяжкою посещен был
болезнею, что меня как будто бы раздавило между камней и потом я
вынут был из них: ни одного члена здорового не было, так что и лицо
мое видимо было как раздавленное, но как тяжко было страдание
внутреннее — только Богу известно. Я хотел было взять лекарство в
аптеке, но аптека была заперта, посылал за священником, чтоб
исповедаться и причаститься, но и священника не нашли. В
неизъяснимой безнадежности я ждал лишь смерти одной.
Вдруг в это тяжкое время я услышал голос великого старца Серафима:
«Что же ты скорбишь так при настоящей посетившей тебя болезни и
думаешь, что ты тяжело страждешь? А если бы ты знал, каково теперь
раненым севастопольским, то поверил бы, <что> твои страдания
ничтожны в сравнении с их теперешними страданиями. А ты ведь
считаешь себя соучаствующим в их делах, то попробуй хотя немного
разделить с ними их теперешнее бедствие, — тебе тяжело, а им и того
еще тяжелее».
Я подумал: «Что же это за день ныне, что теперь им тяжелее
прежнего?». Впоследствии разъяснилось, что это был день сдачи
севастопольской, и они <раненые> во множественном числе были
оставлены на произвол судьбы; разумеется, их страдания превосходили
всякое воображение, а мое, в сравнении с тем, было ничтожно. Но и не
зная того, я от одной беседы сей невидимого посетителя почувствовал,
что мне стало полегче. И я задремал, но не то чтобы крепко, ибо боль
не давала мне спать.
И я увидал себя здесь, в Воронеже, — в Архангельском соборе, на том
месте, где были некогда мощи святителя Митрофана в течение первого
года с их открытия; и на пальце правой руки моей бывшее
бриллиантовое, с вензелевым высочайшего имени Николая I
изображением, кольцо, жалованное 2 октября 1854 года, вдруг лопнуло
и разломилось на две части, так что средние два солитера, бриллианты
и вензель разделились надвое. Одна часть кольца отпрыгнула направо,
а другая налево; с великим трудом отыскал я их и, найдя и сложив на
пальце, стал, обливаясь горькими слезами о такой горестной для меня
разломке перстня моего, дуть на них ртом, воображая, что можно будто
бы мне их спаять духом моим. Плакал же горько я о том, что государь
император Николай Павлович скончался, и кто же без него возвратит
мне милости его.
И вот опять тот же сладкоутешительный голос стал со мною говорить:
«Не унывай, не огорчайся, что это так случилось, и не отчаивайся.
Господь утешит тебя и все испорченное теперь исправит некогда.
Послушай, что поют, и погляди, кто поет на левом клиросе». И я
увидал на левом святителей Воронежских троих: Митрофана, Тихона и
Антония. И они сладко-тихим и неимоверно приятным голосом пели:
«Радуйся, Неискусобрачная, мирови спасение рождшая», — беспрестанно
повторяя сей отрадный припев Царице Небесной. «Не горюй же, надежда
твоя на Царицу Небесную и на помощь Ее святой Русской земле не
погибнет втуне; видишь ли, святители Воронежские, все трое, молятся
за Россию Божией Матери, и ты с ними молись Ей, и Она утешит тебя».
Теперь, когда один из них, тогда еще не канонизированный явно,
причислен уже и всенародно к лику святых, я счел нелишним описать и
это не сновидение, но почти явное откровение».
В.
МЕЛЬНИК
|
