|
С. Хатунцев
Славянами называют всех, для
кого родными являются языки,
относящиеся к славянской ветви
индоевропейской семьи; представителей
ее делят на три подгруппы: южную,
восточную и западную. Мало кто
сомневается в надежности и
объективности этой классификации,
основанной на чисто лингвистическом
принципе, и в правомерности отнесения
всех славяноязычных к славянам. Однако
в настоящее время (и это факт) народы,
говорящие по-славянски, единой
этноцивилизационной сферы не образуют,
так как черезвычайно сильно
отличаются друг от друга в культурно-историческом
плане. Исходя из комплекса такого рода
различий, целесообразно
дифференцировать их не на три, а на
четыре классификационных блока.
Первый объединяет этносы,
занимающие западный рубеж
славяноязычного ареала: чехов, лужичан
и словенцев. Земли, на которых они
живут, в природно-географическом
отношении принадлежат к Центральной
Европе — цитадели германства, с
которым вышеперечисленные народы
связаны прочнейшими узами. За полтора
тысячелетия своей национальной
истории и чехи, и словенцы, и лужичане
поглотили большое количество
германских этноплеменных компонентов,
очень рано, практически со времен
прихода их предков на территорию
соответствующих стран, начали
включаться в орбиту германского
культурного мира. С VII по XI в. н.э. Чехия,
Моравия, Словения и Лужица были
интегрированы в державы, созданные
германцами, став их пограничными
округами. Участвуя в делах этих
государств, словенцы, лужицкие сербы и
чехи влились в цивилизацию Западной
Европы, в ее социально-политическую,
экономическую, культурную,
религиозную подсистемы, приобретя
устойчивый набор черт, свойственных
германским народам, а качества,
присущие народам славянским, утратив
почти полностью.
Их национальный облик
вылеплен немецкой культурой,
поскольку именно на нее — сознательно
или бессознательно — равнялась
творческая элита всех этих этносов.
Она же определила колорит их духовно-религиозной
жизни, так как христианство, римско-католическую
разновидность его, словенцы, лужичане
и чехи приняли из рук германских
епископов. И именно немцы в течение без
малого девяти столетий вершили делами
Церкви на занимаемых ими землях. В
духовной и материальной культуре
рассматриваемых народов — в их танцах
и музыке, в фольклоре и прикладном
искусстве, в семейном и в общественном
их быту, в национальной утвари, одежде
и кухне, в типах жилищ и поселений,
особенно городских, — едва заметны
элементы славянские, зато необычайно
много элементов германских. Немецко-германским
по своему характеру является и их
национальное самосознание. Наречия
этих этносов, вступивших в языковой
союз со многими немецкими диалектами,
тоже претерпели германизацию, и
довольно сильную, в частности — в
лексическом и в грамматическом
отношении. Впрочем, в своих основах
языки их все-таки остались славянскими.
Это и только это сближает их носителей
со славянами, поскольку даже в
антропологическом плане чехи и
словенцы принадлежат к центрально-европейской
(альпийской) расе, к которой
принадлежат и южные немцы1, а
лужицкие сербы по своему физическому
типу нисколько не отличаются от
восточных немцев, их окружающих.
В сущности, и те, и другие, и
третьи представляют собой последние
земельно-областные народности (Landvolken)
германской Серединной Европы, не
растворившиеся, подобно швабам,
тюрингцам, саксонцам и прочим
средневековым общностям, в
унифицированном общенемецком массиве
в силу определенных причин. Однако
какое отношение имеют они к славянству?
Можно ли причислить к славянам чехов,
которые, по меткому выражению К.Н.
Леонтьева, являются «немцами,
переведенными на славянский язык»2?
Или лужичан, которых даже славянофобы-нацисты,
преследовавшие поляков, сербов,
русских, украинцев и белорусов,
считали «немцами, говорящими по-вендски»3?
Словенцев, вообще трудноотделимых от
немецкого культурно-политического
ареала, так как они почти двенадцать
столетий (с 745 по 1918 и с 1941 по 1945 г.)
находились в его составе, и все их
развитие определялось немецкими, а не
славянскими культурными образцами?
Думаю, что нет. На наш взгляд, они
только лингвистическая псевдоморфоза
славянства, квази- или псевдославяне.
Впрочем, последнее определение может
показаться задевающим их национальное
самолюбие, поэтому оставим его и будем
употреблять лишь первый из терминов.
Итак, первую группу славяноязычных
этносов образуют квазиславяне.
Во вторую следует
объединить поляков, словаков, кашубов
и хорватов, невзирая на языковую
идентичность последних с двумя
народами еще одной славяноязычной
группы — сербами и черногорцами, а
также с «мусульманами» Боснии. Эти
этносы живут в Восточной Европе — от
Ядрана до Балтики. Область их
расселения составляет своеобразный
континуум, поскольку Венгрия,
вклинивающаяся между Хорватией и
Словакией, не столько разъединяет,
сколько соединяет их в целостную
природно-географическую и культурно-историческую
провинцию. Народы второго блока,
близкие по своим ролям и национальным
судьбам, обладают черезвычайно
сходной ментальностью. Они издревле
тяготеют к неславянской Европе,
являются своеобразным сегментом ее
политико-экономической и религиозно-культурной
системы — частью «санитарного кордона»
кельто-романо-германской цивилизации,
ограждающего ее от влияний и
проникновений с Востока, в особенности
из континентальной Евразии. Эти этносы
по мере своих возможностей стараются «давить»
на Восток и при выгодном для них
стечении обстоятельств содействуют
коренной Европе в попытках
осуществления «Drang nach Osten». Ту же роль
играют они и в настоящее время: хорваты
— участвуя в балканском конфликте,
поляки — поддерживая сепаратистские
тенденции на Украине и в Белоруссии.
Ментальность рассматриваемых народов
можно определить как переходную, или
лимитрофную (от лат. limitrophus — «пограничный»),
поскольку в их национальных
характерах сочетаются между собою
черты, свойственные представителям
разных цивилизационных миров —
российского и западно-европейского,
при заметном, впрочем, преобладании
западно-европейских черт.
Конфессионально они так же, как и
квазиславяне являются католиками (подавляющее
большинство) и протестантами:
лютеранами, реформатами.
В историко-этнографическом
плане народы второго блока делятся на
две достаточно дифференцированные
подгруппы: северную (поляки, кашубы) и
южную (словаки, хорваты). Первая из них
сложилась на территории Польско-Прибалтийской
равнины, ее существование так или
иначе связано с судьбою Польского
государства и польско-восточнопрусской
культуры. Вторая сформировалась в
рамках Среднедунайской низменности (Паннонии)
и окружающих ее низкогорий; ее бытие
протекало в пределах самобытного
культурного и политического
пространства, очерченного границами
Аварской и Венгерской держав4. На
этносы обеих подгрупп чрезвычайно
сильно повлияли германцы, а на
хорватов, живущих на Адриатическом
побережье, — выходцы из Венеции и
итало-романская культура.
В ходе исторической жизни
поляки, кашубы, словаки и хорваты
значительно деславянизировались,
утратив многие ментальные свойства,
компоненты духовной и материальной
культуры, присущие славянскому
племени, приобретя вместо них черты
психической организации, материальной
и духовной культуры, типичные для
кельто-романских и германских народов.
Хорваты и поляки, например,
практически лишены таких славянских
качеств, как ненасильственность и
терпимость. Вся их история
демонстрирует наличие и преобладание
как раз противоположных свойств —
насильственности и нетерпимости,
экзистенциально присущих именно
европейцам. Относительно поляков это
отмечал еще Н.Я. Данилевский5. Что
касается хорватов, то массовое
истребление ими близкоязычных сербов
в годы Второй мировой войны (почти
миллион жертв) и отнюдь не единичные
акты геноцида с их стороны против того
же народа в нынешнем балканском
конфликте свидетельствуют не только о
том, что насильственность и
нетерпимость являются национальными
их чертами, но и о том, что между ними и
сербами лежит весьма глубокая
пропасть, которую не заполнить ни
идеологемами, будь они
югославистского, коммунистического
или же европеистского толка, ни
обосновывающими их
культурологическими изысками. Обобщая
вышесказанное, можно заключить, что по
своим этнокультурным характеристикам
данные четыре народа занимают
промежуточное положение между романо-германцами
и славянами. Поэтому для обозначения
рассматриваемых этносов следует
ввести новый, специфический термин,
который отражал бы их статус.
Предлагаю именовать их «параславянами».
Таким образом, вторую
классификационную группу составляют
параславяне.
Третью ветвь
славяноговорящих народов образуют
сербы, болгары, македонцы и черногорцы,
прошедшие похожий исторический путь,
обладающие общими чертами ментально-психического
склада, множеством параллелей в
области духовной и материальной
культуры и издревле принадлежащие к
Греко-Православной Церкви. Они
составляют основную часть населения
особого природно-географического и
историко-культурного региона, который,
исходя из разных соображений, можно
назвать балканским или греко-славийским.
Эти четыре народа достаточно хорошо,
несмотря на непрекращающийся
инокультурный натиск, сохранили
специфику духовного строя,
особенности семейной и общественной
жизни, свойственные древним славянам,
самобытные культурные формы. Поэтому
они вполне заслуживают того, чтобы
считаться славянами. Учитывая
характер их географического
расположения, необходимо оставить за
ними имя, которым в настоящее время
называют не только их, но и совершенно
неправомерно словенцев-хорутан и
хорватов, — имя югославян. Итак, третья
группа славяноязычных этносов — южные
или юго-западные славяне.
Четвертой, отличной от
первых трех и объединяемой по
большинству культурно-исторических
признаков, в том числе, по общности
судеб, по близости национальных
менталитетов, духовной и материальной
культуры, по принадлежности к особой,
северной ветви Православия, являются
народы, живущие на землях Русской
равнины: белорусы, великорусы и
украинцы. Родство их дополняется (но не
предопределяется) языковой
идентичностью. Структурно
рассматриваемую ветвь можно разбить
на две историко-этнографические
подгруппы: восточную (великорусы) и
западную (украинцы, белорусы). Этносы,
входящие в этот блок, как и югославяне,
не потеряли черты и качества, присущие
славянскому типу, даже сумели глубже и
полнее славян балканских реализовать
их в своей культурной, хозяйственной и
социально-политической жизни. Поэтому
их принадлежность к славянской семье
сомнений не вызывает; восточными
славянами зовутся они по праву.
Следовательно, четвертая группа
славяноязычных народов представлена
восточным славянством.
Неклассифицированными
остались «мусульмане» — боснийцы,
лемки, закарпатцы — русины, бойки,
гуцулы, западные белорусы (черные русы,
по терминологии московского
геополитика Е.Ф. Морозова6) и
галичане. Данные народы и мини-этносы
по своим историко-культурным
параметрам являются «контактными», «переходными».
Боснийцы, говорящие на
сербско-хорватских диалектах, по
территории проживания, характеру
национальной судьбы, ряду
этнографических признаков занимают
промежуточные позиции между
представителями южной подгруппы
параславян (хорватами) и членами
югославянского блока (сербами и
черногорцами). Однако своей
религиозной принадлежностью,
значительно большим, чем у хорватов и
сербов, весом ближневосточных форм в
духовной и материальной культуре, а
также более заметной примесью
переднеазиатских расовых компонентов
боснийцы сильно отличаются и от тех, и
от других. Думается все-таки, что в
целом мусульмане-«бошняки» ближе к
народам югославянской ветви, нежели к
народам какой-либо другой группы, в том
числе и параславянской.
Исповедуемый параславянами
католицизм является онтологическим
противником мусульманства, уже второе
тысячелетие западные христиане ведут
непримиримую борьбу с ним. Отношения
ислама с Восточной Церковью не столь
антагонистичны. Своим
традиционализмом, консерватизмом,
патриархальностью, многими другими
чертами религия Полумесяца отличается
от Православия меньше, чем
католичество — матерь протестантизма,
что и позволяет двум этим верам
уживаться друг с другом лучше и
конструктивнее, нежели с различными
течениями западного христианства. В
культуре балканских славян немало
ближневосточных элементов, так как на
одной земле с ними столетиями живут
представители народов, исповедующих
ислам: турок, цыган, албанцев. Да и
среди самих сербов, македонцев,
черногорцев и болгар имеются
значительные по численности общины,
принявшие мусульманство: помаки,
торбеши, потурченцы и др. Все это, а
также принадлежность Боснии к
Балканскому, а не к Паннонскому
историко-культурному региону
заставляет поместить «бошняков» в
состав югославянского блока, выделив
их при этом в качестве своеобразного «буфера»,
отделяющего югославян от параславян.
Лемки, закарпатцы, гуцулы,
бойки, галичане и чернорусы сочетают в
себе черты, присущие восточным
славянам, с чертами параславянских
народов. При этом закарпатцы и лемки
как в культурно-историческом, так и в
антропологическом отношении теснее
связаны с народами, обитающими
западнее Карпат, нежели с насельниками
Предкарпатья и Великой Русской
Равнины7.
Лемки, занимающие
пригалицийский участок польско-словацкой
и украинско-польской границ, до 1945 г. в
культурное пространство
восточнославянских этносов и в
созданные ими политические
образования практически не входили, их
национальная территория уже с X в. н.э.
принадлежала Польше и Венгрии.
Культура лемков, как духовная, так и
материальная, имеет массу параллелей с
культурами словаков и гуралей —
поляков, населяющих район Бещад и
Бескид; с этими параславянскими
народами лемки гораздо более сходны,
чем с каким бы то ни было
восточнославянским этносом.
Русины в культурно-историческом
плане черезвычайно близки к словакам,
венграм и трансильванцам; с ними
закарпатцы связаны намного прочнее,
нежели с украинцами. Это неудивительно:
с юга и с запада их земли, являющиеся
продолжением Среднедунайского
природно-географического региона,
были постоянно открыты для контактов с
народами Потисья и Подунавья, тогда
как сообщение их с восточно-славянским
миром существенно затруднялось
наличием естественного барьера —
Карпатских гор. Данное обстоятельство
способствовало тому, что целое
тысячелетие (945–1945) судьба русинов
связывалась с судьбой Мадьярского
государства — державы, объединившей
венгров, словаков, хорватов и
трансильванцев, в то время как
восточные славяне жили своею
собственной жизнью. Поэтому и лемков, и
закарпатцев следует причислить к
параславянской группе звена,
соединяющего ее с восточным
славянством.
Чернорусы и галичане более
близки к восточным славянам и по своей
культуре, и по историческим узам.
Чернорусы с последних
десятилетий Х и по середину XIII в.
находились в составе Киевской Руси и
православных княжеств, ставших
самостоятельными после ее распада. С
середины XIII по конец XVIII в. их земли
управлялись властями Литовского
государства8, в жизни которого до
заключения Люблинской унии (1569)
преобладала восточнославянская
культурная линия. В эпоху
существования двуединой Речи (1569–1795) в
Литве господствовала польско-католическая
культура, но эта культура, принятая
лишь городской старшиной и шляхтой, не
изменила национальной природы
чернорусского этноса. Благодаря
включению Литвы в состав Российской
Империи (1792–1795), влияние
параславянских начал на чернорусов
сильно ослабло. С тех пор и до наших
дней они развиваются в пределах
восточнославянских политических
организмов, исключая периоды польской
и немецкой оккупации районов их
проживания — с 1915 по 1939 и с 1941 по 1944 г.,
вследствие чего культурные связи
этого народа ориентированы главным
образом на восточнославянский,
российский, а не на параславянский,
европейский, круг этносов.
Галичина и ее народ до 1340 г.
— года присоединения их земель к
владениям Польши — являлись важной,
хотя и несколько обособленной частью
восточнославянского мира. До принятия
Брестской церковной унии (1596) галицко-русская
культура достаточно успешно
противостояла экспансии польско-католических
элементов, однако в последующие века
роль восточнославянской основы в ее
развитии заметно уменьшилась. И хотя
большая часть верхушки галицкого
народа «ополячилась» и «окатоличилась»,
основная масса его свой по
преимуществу восточнославянский
культурный облик сохранила вплоть до
настоящего времени.
Галичане и чернорусы близки
к восточнославянскому миру не только в
этнографическом, но и в
конфессиональном отношении.
Большинство и тех и других являются
униатами, а обрядность униатской
церкви, несмотря на признание ею
главенства Римского папы и догматов
католицизма, осталась православной,
как и ее эзотерический (сокровенный)
смысл, который определяет сущность
любой религии. Поэтому и чернорусов, и
галичан следует включить в
восточнославянский блок, оговорив, что
в его составе они выполняют роль «сочленения»,
связывающего его с этносами
параславянской ветви.
Наконец, гуцулы и бойки, в
быту и обычаях которых осталось немало
древнеславянских черт, представляют
собой фрагмент самого этнокультурного
рубежа, разделяющего пара- и
восточнославянскую группы, — рубежа,
дифференцирующего не просто народы, а
целые национальные континенты —
российский и европейский. По этой
причине их можно выделить в особую
структурную единицу и назвать
славянами российско-европейского
Лимеса (лат. limes — граница). К той же
структуре относилось несколько других
этногрупп, ныне не существующих. Их
представители жили в восточных
районах современной Польши, однако
после окончания Второй мировой войны
большая их часть была переселена — в
качестве «украинцев» и «белорусов» —
в пределы СССР, в результате чего
утратила свой специфический облик,
приблизившись к восточным славянам;
оставшиеся на исторической родине
ополячились. Вследствие этого Лимес —
этноцивилизационный барьер,
отделявший Россию от Европы, был
разрушен на весьма значительном
протяжении, и его «последними
могиканами» — в рамках
славяноязычного ареала — остались
лишь гуцулы и бойки.
Подведем итоги.
Классификация славяноговорящих
народов по комплексу культурно-исторических
данных позволяет выделить в их составе
четыре ветви. Одну из них представляют
квазиславяне, де-факто — этносы
германского типа: лужичане, словенцы,
чехи, другую — параславяне: поляки,
кашубы, словаки, хорваты. Их можно
рассматривать как группу, переходную
от собственно славян к романо-германцам.
Они дифференцируются на две подветви:
северную (поляки, кашубы) и южную (хорваты,
словаки). Помимо этих народов к
параславянам относятся русины и лемки,
являющиеся связующим звеном между
ними и этносами восточнославянского
блока. Третью ветвь образуют
югославяне: сербы, болгары, македонцы и
черногорцы, входящие в балканскую (греко-славийскую)
историко-культурную область. К
югославянскому блоку принадлежат и «мусульмане»—
боснийцы, представляющие собой своего
рода «переходный мостик» к народам
параславянской группы. Четвертая
ветвь — восточные славяне: русские,
украинцы, белорусы. Они подразделяются
на восточную (великороссы) и западную (украинцы,
белорусы) подгруппы и составляют часть
российского цивилизационного мира.
Специфические члены этого блока —
галичане и чернорусы, переходное звено
к параславянским этносам. Кроме того, в
особую структурную единицу —
славянство российско-европейского
Лимеса — необходимо выделить гуцулов
и бойков.
В заключение хочется отметить
следующее, на наш взгляд, немаловажное
обстоятельство: славянскую
идентичность сохранили те
славяноязычные этносы, которые в свое
время приняли Православие, а те,
которые вступили в лоно католицизма,
либо большинство, либо очень многие из
своих славянских качеств утратили. Из
этого наблюдения напрашивается
следующий вывод: вера православная,
принятая южными и восточными
славянами, действительно
соответствовала природе славянства и
являлась инструментом ее защиты, тогда
как вера католическая с нею не
сочеталась и служила орудием
искоренения присущих славянству черт.
---------------------
1 См.:
Народы Зарубежной Европы. М., Т. I. 1964. С.
41–42.
2 Византизм
и славянство // Леонтьев К.Н. Записки
отшельника. М., 1992. С. 63.
3 См.:
Страны и народы Восточной Европы. М.,
1979. С.89.
4 Об
истории Аварского каганата см.:
Вернадский Г.В. История России: Древняя
Русь. М, 1996. Гл. V, 1–8, VII, 7.
5
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.
С.188.
6 Морозов Е.Ф.
Теория Новороссии // Русский
Геополитический Сборник, № 1, М., 1996.
С. 24–25.
7
Антропологически и те, и другие
принадлежат к так называемому
карпатскому типу, имеющему ближайшие
аналогии среди словаков, чехов, южных
поляков, словенцев, хорватов, сербов,
венгров и румын, но не среди восточных
славян.
8
Официально оно именовалось «Великим
княжеством Литовским, Русским и
Жемайтским».
1 См.:
Народы Европейской части СССР. М., 1964. Т.
I. С. 66.
1 См.:
Полуцкая С.В. Брестская церковная уния
1596 г. — ответ на культурно-религиозный
вызов Запада // Контактные зоны в
истории Восточной Европы. М., 1995. С. 102.
|
